Алексей Гварамия о блефаропластике и работе хирурга
Выглядеть молодо и свежо актуально во все времена! Хирург клиники Mont Blanc, специалист по омоложению с почти 30-летним стажем работы Гварамия Алексей Алекович рассказал нам о бесшовных методиках блефаропластики, сочетании косметологии и хирургии и о том, чем так интересна работа пластического хирурга.
Здравствуйте, Алексей Алекович! Расскажите, появляются ли сейчас новые методики блефаропластики?
Что-то принципиально новое – нет! Я всегда говорю: «Пластическая хирургия интересна нюансами». Она вся состоит из маленьких-маленьких нюансов. Даже когда устраиваются международные конференции, вы думаете там что-то прорывное? Все базируется на личных наработках, и кто-то ими делится, кто-то не очень…
Одна и та же методика работает у каждого хирурга по-разному. Кто-то делает самый старинный вариант, и он замечательно работает. А по новым методикам выходит не так идеально.
А бесшовные методики есть?
Они давным-давно существуют, но еще никто не доказал, что они чем-то лучше. Сейчас объясню: швы при блефаропластике я снимаю на третий день. По идее, даже к концу вечера, если утром прооперировались, можно снимать шов, если вы будете с ним осторожно обращаться. Даже к концу операции ткани как бы «слипаются». По большому счету, бесшовные методики – это больше пиаровские дела. Нет особой разницы в результате. Я вам больше скажу, практически нет никакой разницы, какой шов вы накладываете. Обвивной, внутрикожный и так далее… на 3 день он уже не нужен. Это все если говорить о блефаропластике.
А вот образование рубцов, вопреки расхожему мнению, (мы не говорим про вопиющие случаи) – это свойство организма. Это иногда зависит от индивидуальных особенностей больше, чем от методики или вида шва. Бывает такое, что рубца вообще нет – это свойство организма. Хирурги могут приписывать это себе: мол, смотрите, какие швы. Но это очень зависит от свойств кожи!
Можно ли делать блефаропластику, если установлены нити или ботокс?
Нити ничем не мешают, а вот с ботоксом оперироваться нельзя. Если на лбу установлен ботокс, положение бровей измененное, и рассчитать количество нависающей кожи, требующей удаления, невозможно. Поэтому лучше подождать, когда он отойдет. Иначе время пройдет, брови опустятся, и возникнет вопрос: «А почему вы мне больше не иссекли?».
А в каком возрасте обычно обращаются пациенты?
От 17 до 82. Верхнего порога нет, но чем старше человек, тем тщательнее надо обследоваться. Как правило, операция проводится под местной анестезией, и потому не дает серьезной нагрузки на организм. Есть отдельная категория людей, которые и зубы лечат под наркозом, им психологически тяжело перенести операцию. Я не считаю это правильным, но если хочется под общим наркозом – пожалуйста. Но если пациент в возрасте, конечно, все делается под местной анестезией, и это легко переносится.
Общий наркоз применяется при сочетании операций, например, с подтяжкой. В основном блефаропластика сочетается со SMAS. Когда мы корректируем среднюю зону лица, как правило, надо делать и нижние веки, потому что происходит смещение тканей, дополнительный наплыв кожи.
Пациенты приходят к вам подготовленные, они уже знают, какую операцию хотят провести?
Я уже не знаю что лучше! Понимаете, нет ничего хуже полузнания. Есть даже шутка: «Те, кто поставил сам себе диагноз в Яндексе, обращайтесь для подтверждения не к нам, а в Google». Часто люди приходят на блефаропластику, а у них опущены брови, и нужно проводить эндоскопию лба. Но когда ты им это показываешь, они обычно понимают. Но, удивительно, иногда люди приходят с разными глазами и даже сами этого не знают!
И если пациент сомневается, нужна ему операция или нет – лучше не делать. Ни в коем случае нельзя пациента подталкивать! Всегда это должно быть осознанное самостоятельное решение.
А мужчины к вам обращаются?
Не часто, но обращаются! Чаще всего делают блефаропластику. На моей практике подтяжку лица делают редко – либо медийные личности, либо те, кому в силу профессии надо выглядеть хорошо… Сейчас появились другие методики, менее инвазивные. Нити дают особенно хороший результат, филлеры.
Чего больше всего боятся, о чем тревожатся пациенты перед операцией?
Если это наркоз: «А я проснусь?».
Второе – переживают, не станет ли хуже, чем есть. Но вопрос стоит между идеальным и хорошим результатом! Хуже не будет точно. Может быть небольшая задержка в достижении косметического эффекта, но это обусловлено теми же особенностями организма. А еще многие думают, что раз сделали операцию, то на этом все заканчивается. Нарушают реабилитационный режим, питание…
Тут уже давно все проверено и отшлифовано, и я не просто так рассказываю, все эти памятки выдаю. Там написано, что можно и нужно делать, а что нельзя. А еще есть так называемые профессиональные пациенты, которые оперировались несколько раз и уже знают что делать, что есть, что мазать. А основная масса пациентов это игнорирует, но при этом хочет, чтобы отеки сошли быстрее.
Обычно реабилитация после блефаропластики укладывается в две-три недели?
Основной этап занимает действительно 2 недели – пока сходят отеки, а после восстановление идет скачками. Ткани окончательно успокаиваются... И в один момент вы смотрите на себя в зеркало и удивляетесь, насколько хорошо выглядите. Поэтому я иногда говорю пациентам: «Забудьте, что вы делали операцию! Спокойно живите и все само окончательно восстановится». На самом деле, если посмотреть в микроскоп, то видно, что рассасывание рубцов идет до полугода. Это как пирог в духовку поставили – надо просто подождать. Тем более нельзя оценивать вкус пирога через три минуты!
Не бывает ли после нижней блефаропластики, что появляются пустоты под глазами?
Теоретически такое бывает, но только если слишком агрессивно убирать грыжи. Есть мнительные люди… Человек прочитал, что бывает такое осложнение. И у него нет этих пустот, но он начинает их видеть.
Есть три способа удалить грыжи: радикально, средне и мягко. И вот если человек спрашивает на консультации, будут ли у него пустоты – ему надо делать мягкую коррекцию. При этом совершенно не факт, что после этого он не придет и не спросит, почему вы ему больше не убрали. И вот это все надо сбалансировать… это делается и на свой вкус, и полагаясь на интуицию, и на пожелания пациента.
Уже на консультации понимаешь, что именно будешь делать, но важна и консистенция грыж, которую ты видишь, только начав операцию. Каждая операция уникальна, потому что это все равно доля импровизации, а не на 100% определенные заранее действия. В процессе меняешь ход операции, потому что тебе кажется, что вот так сейчас будет лучше.
Используется ли лазер в блефаропластике?
Лазером кожу не режут, только делают слизистый разрез. Потому что если разрезать лазером кожу, то происходит коагуляция сосудов – рубец будет хуже, чем может быть. На слизистой можно использовать и лазер, и радионож, и скальпель – результат будет один. Но не на коже.
Какие у вас есть принципы в общении с пациентами?
Есть внутреннее правило, выработанное с опытом: очень боишься тех, кто слишком восторженный к тебе приходит. Эти люди потом будут с той же активностью за тобой бегать и нервничать, почему у них моментально не проходят синяки, отеки. Это вот уже классика, это сто процентов. Задача хирурга вычленить неадекватных людей, понять, что это не твои пациенты. И грамотно отказать в операции.
Есть категория людей, которые всегда будут недовольны, есть люди, которые с помощью операции хотят решить другие свои проблемы – наладить личную жизнь, получить роль и т.д. И если этого не произойдет, ты останешься виноват.
Опасны пациенты с легкомысленным отношением к операции, их надо немного напугать! Чтобы они осознали, что это не маникюр. Спустя столько лет (скоро 30 лет как я этим занимаюсь) общение с пациентами и вот эти принципы формируются бессознательно, по интуиции… Уже чувствуешь, с кем и как разговаривать, с кем строго, с кем мягче… Смысл в том, чтобы пациент в тебя поверил и доверился. С кем-то достаточно жестко стоит общаться, и им это нравится. Я сам, честно говоря, не очень люблю сюсюканья. Сужу по себе: когда я прихожу к профессионалу, мне абсолютно не интересны его личные характеристики. Ты должен лишь дать человеку понять, что ты соображаешь в этой теме, что ты профессионал.
Есть еще принцип: важно для себя определить, реально ли ты можешь помочь человеку, или ему нужен кто-то, кто более сведущ в его проблеме. Это очень важный момент, я считаю, что это отличает хорошего врача от недобросовестного. Хороший врач не должен делать все – он должен честно оценить ситуацию и направить к тому, кто сделает что-то лучше. Всегда есть кто-то, кто делает определенные вещи лучше или красивее чем ты. Каждый профессионал в своей области.
Чтобы это не превращалось в бизнес?
Это вообще не бизнес! Я старой закалки, из того времени, что если бы я своему учителю сказал, что мне нужен пиар – он бы меня не понял. Нельзя забывать, что ты врач. Кто-то лечит физические проблемы, а кто-то психологические… хирургическим методом.
От каких ошибок в реабилитационном периоде вы предостерегаете пациентов?
Как правило, это легкомысленность, безалаберность! Человек может прийти домой и начать делать уборку… драить полы на коленях. А организму все равно нужен отдых! И опять же, не просто так выведены правила. Они проверены тысячами людей. А кто-то может выпить или умолчать о приеме каких-либо препаратов… Например, пьют аспириносодержащие препараты перед операцией.
Во время реабилитации вы назначаете физиотерапевтические процедуры?
Конечно, это всегда хорошо. Есть целое физиотерапевтическое отделение для реабилитации наших пациентов – не просто так же его придумали! Это действительно помогает, так зачем отказываться от возможности быстрее и легче восстановиться?
А что вы думаете о консервативных методах омоложения?
До определенного момента это очень хорошая вещь. Я часто отправляю пациентов к косметологу. Хирург и косметолог стремятся к одной цели и должны работать в паре! Сколько раз бывало, что люди приходят с целым планом «необходимых» им операций, а им ничего и не нужно, только грамотный косметолог. Сейчас очень много малоинвазивных методик, и хирургия – это последний этап. Но и операция не поможет навсегда. Это будет 10-15-20 лет. Учитывая мой стаж, пациенты уже давно приходят по второму кругу.
Что в вашей работе для вас самое ценное?
Благодарность! Это же такой кайф! В любой работе должна быть отдача. И если брать все эти денежные дела – это все примитивно, и если ты занимаешься чем-то исключительно из-за денег, то тебе неважно, чем заниматься. Пластическая хирургия, да и вообще медицина – это такая область, что если ты этим не болеешь, не переживаешь за пациента, то вообще уходи оттуда! Это не твое. Несмотря на внушительный опыт, все равно перед каждой операцией нервничаешь. А бывает, приходишь домой, сидишь и переживаешь, как же там пациент, звонишь в клинику, спрашиваешь. Уходя из клиники, ты все равно мыслями там.
Мне отец однажды сказал: «Тебя очень поддерживает в жизни то, что ты любишь свою работу!». Это действительно очень важно… Всегда нервничаешь, любая операция – это стресс и огромная ответственность! Иногда только ты сам знаешь, насколько трудно было добиться таких хороших результатов. И важно не дать понять этого пациенту – ему все должно казаться просто и легко. Это очень интересная профессия!
